Взято с сайта http://www.lki.ru/
Автор материала:
Ричард Псмит (Андрей Ленский)
Опубликовано в журнале
«Лучшие компьютерные игры»
№2 (63) февраль 2007 вид для печати
Вампиры и упыри
В гроб воткнули кое-как,
А самый сильный вурдалак
Все втискивал и всовывал,
И плотно утрамбовывал,
Сопел с натуги, сплевывал
И желтый клык высовывал.
А очень резвый упырек
Стукнул по колену,
Подогнал и под шумок
Надкусил мне вену.
Умудренный кровосос
Встал у изголовья
И вдохновенно произнес
Речь про полнокровие.
В. Высоцкий
В сегодняшнем выпуске «Красной книги» — не одно существо, а два. Точнее, два больших семейства существ. Причина та же, что и в статье «Гномы и карлики»: их достаточно часто путают, причем ошибка имеет все шансы стать фатальной.
Учимся различать
Людоед и падальщик
Итак, позвольте вам представить экземпляр номер один: упырь.
Существо это когда-то было человеком, но однажды скончалось, не было похоронено по всем правилам и досталось пожирателям падали. Те, впрочем, его не доели: видимо, добычи оказалось слишком много (обычно упыри появляются на местах массовой гибели); а может, падальщиком оказался другой такой же упырь.
И вот теперь оно ходит, мыслит и ест. Правда, ходит оно в основном за едой, и мыслит исключительно о том, как эту еду добыть. В качестве еды годится только мясо разумных существ.
Инстинкт самосохранения присутствует в минимальном виде; инстинкт размножения сводится к тому, чтобы время от времени не обгладывать труп дочиста — дабы тот поднялся таким же упырем.
Оно тухло-зеленоватого цвета, омерзительно воняет и покрыто слизью, на лапах у него длинные острые когти. Ходит оно, пригнувшись, опустив руки ниже колен и свесив язык.
Если упырь преуспеет в том, чтобы сожрать очень-очень много народу — он может претерпеть еще одну трансформацию: тогда из его позвоночника и некоторых других костей вырастают острые шипы, а смрад становится настолько сильным, что буквально валит с ног. Такую тварь именуют вурдалаком, ghast'ом либо гравейром.
По-английски упырь именуется ghoul; это слово происходит от арабского «гуль». Однако гуль — это не нежить в привычном нам понимании, это скорее нечто вроде джинна. А о них пойдет речь в совсем другой истории.
Элегантный кровосос
Как вы уже поняли, упырь хоть и опасен, но прежде всего жалок. Вампир же — птица совсем другого полета.
Если вампир пожирает плоть жертвы, рано или поздно он станет простым упырем...
Вампир полностью сохраняет свободу воли и ясность мысли (кроме тех моментов, когда разум затуманивает острая жажда крови). Вся его накопленная до смерти память и весь опыт остаются при нем. Он вполне может сойти за человека или легко замаскироваться под такового; он умеет делать все то же, что умел при жизни, и еще очень многое. Что именно, впрочем, — зависит от разновидности вампира, коих известно великое множество.
В любом случае, он питается не плотью, тем паче — мертвой, а только и исключительно живой кровью. В крайнем случае — кровью свежеубитой жертвы, но намного предпочтительнее, чтобы та была жива и лишь усыплена либо загипнотизирована. Крайне желательно пить ее из горла — другие кровотоки намного хуже.
Внешне вампира можно было бы отличать по длинным иглообразным клыкам, по красным глазам и сероватой коже... если бы не тот факт, что он с легкостью маскирует своими чарами все эти характерные черты. А по некоторым версиям, клыки у вампира и вовсе втяжные — как кошачьи когти.
Вампир может возникнуть одним из трех способов.
Из человека (эльфа, гнома...), которого вампир «опробовал», но не высосал до конца — с сознательной целью сделать «вампира-птенца» (северяне предпочитают слово «фралль» — раб, и они ближе к истине). Такой птенчик полностью подчинен инициировавшему его «отцу», «господину» или «мастеру» — вампиры любят разнообразные титулы. По Брэму Стокеру, вампир, напротив, должен дать человеку попробовать свою кровь, причем добровольно. Результат, впрочем, выходит тот же самый.
В силу проклятия — из человека, совершившего множество злодейяний в угоду сильной страсти. Как правило, страсти любовной...
При помощи заклятия или магического «желания», суть которого — стремление жить вечно. Некоторые чародеи придерживаются мнения, будто таким способом можно стать личом; но это заведомо неверно. Если существо полно всепоглощающей жажды жить, то есть пользоваться своим телом так же, как при жизни — оно, безусловно, сделается именно вампиром, ведь лич — всего лишь дух, заключенный в мертвой оболочке. Кстати, если стремление жить любой ценой достаточно сильно, то оно само может приобрести магический смысл.
Соблазн бессмертия и его пагубность — именно в этом, если можно так выразиться, смысл образа вампира. Позднее его стали использовать просто как «страшилку», но даже сквозь самые забубенные романы проглядывает эта мысль.
Вампиры известны издревле; они именовались лилу в Вавилоне, аххару у шумеров, остались истории про египетских вампиров (происходящих от богини Сехмет). В более глубокую древность нам заглянуть не дано. Вообще, у них немало имен: ланнан ши у валлийцев, иромбо в Кении, асуанга на Филлиппинах, чепиди в Индии... Вампиры встречались практически везде, где есть кровь, чтобы ее пить.
Увы, русскоязычная терминология в науке о нежити — я обычно зову ее «противоестествознанием» — довольно скудна. (Может, это и к лучшему?) Поэтому и вампира, и упыря ранее обозначали в основном словом «упырь». Даже «вурдалак» — словечко, украденное у совсем другого существа: это искаженное «вовкудлак», то есть волк-оборотень.
Слово «вампир» в последнее время прижилось в русском языке; поэтому термин «упырь» мы оставим за вонючим трупоедом.
Чем опасен упырь
Горе! Малый я не сильный,
Съест упырь меня совсем...
А. С. Пушкин
Как он ни жалок, недооценивать упыря как противника, разумеется, не стоит. Тем более, что они обычно берут числом, ибо ходят большими группами. Очень редко на свет появляется упырь-одиночка, как правило, ими становятся жертвы большой резни.
Если упырей своевременно не упокоить, они будут распространяться подобно заразе: нападая на беззащитных путников или на хутора, они будут сотворять себе подобных, и вскоре речь пойдет уже не о десятке упырей, а о паре сотен, а с таким войском может не справиться даже королевская рать.
Ни в коем случае не следует путать их с зомби и другими видами «автоматической» нежити, подконтрольной своему создателю. Упыри, как уже говорилось, обладают некоторой свободой воли, а потому довольно быстро двигаются и соображают. Кроме того, их укус или удар когтистой лапы запросто может отравить сильнодействующим ядом либо парализовать жертву на месте.
Поэтому первое правило сражения с упырями — не подпускайте эту мерзость близко. Стрелы, копья, секиры — все это послужит вам вернее меча или булавы.
И еще: когда я говорил о вони, источаемой упырем, я имел в виду не «легкое амбре» и даже не «запах, от которого режет глаза», а такой умопомрачительный смрад, что от него буквально выворачивает наизнанку. Этот аромат — серьезное оружие и без того гнусной твари, да к тому же действует на расстоянии.
Особой защиты у упыря нет (вурдалак может похвастаться костяной «броней»), но имейте в виду, что он, будучи нежитью, не обладает жизненно важными центрами. Все равно, куда его бить.
Но главное — не забывайте сжечь тело! Иначе упырь полежит-полежит, да и встанет — снова во всей красе и полном здравии. Это произойдет не быстро, но случится обязательно. Закопать — не выход, откопается. Правда, если произвести это на освященной земле... да только кто ж вам такое позволит?
Права и обязанности вампира
Твоя главная ошибка — в том, что ты решил, будто мне нужна помощь.
Мина Харкер
Во всеоружии
Вампир — существо глубоко волшебное. Магия поддерживает его дух и тело. Причем чем дольше он живет на свете — тем магия сильнее, потому что она усиливается выпитой кровью.
Физическая сила, скорость и ловкость его намного выше, чем были при жизни, и постоянно растут; бывалый кровосос запросто способен вырвать из земли небольшое дерево или обогнать птицу.
Обаяние вампира — отчасти магия, отчасти навык, необходимый в жизни. Очень часто ему приходится использовать силу убеждения; неумеющие уговаривать долго не живут.
Постепенно он приобретает неуязвимость к большинству видов оружия — сохраняя, однако ж, восприимчивость к серебру и осине. Серебро может не убить его, но уж точно сильно обожжет.
Святых имен он боится только в том случае, если их произносят крайне благочестивые уста; сам по себе крест его не слишком пугает, хотя вампир и предпочитает его не касаться. Святая вода наносит ему вред, но тоже не особенно большой.
И даже если вы исхитрились его убить — толку с этого немного. Через некоторое время он снова возродится в своем гробу; и только если уничтожить его и там, пронзив сердце осиновым колом или раскрыв гроб под лучами солнца, вампиру действительно настанет конец... Юных вампиров можно убить, просто обезглавив, но они достаточно быстро избавляются от этой, с позволения сказать, ахиллесовой пяты.
По желанию вампир способен превратиться в летучую мышь, а если он уже достаточно долго пьет кровушку — то и в облачко тумана. В этом последнем состоянии его вообще мало чем можно пронять. Некоторые представители вампирского рода освоили также превращение в пса или волка, на востоке — в лису и кошку, а на севере — в ворона.
Голосом вампир очаровывает, а со временем обучается и полностью подчинять, гипнотизировать. Это позволяет ему без большого труда получать живую кровь. Охоту облегчает умение передвигаться бесшумно, а отступление — способность делаться невидимым (правда, только в человечьем облике) и не оставлять следов. Правда, невидимость доступна только самым могучим вампирам.
Впрочем, и так догнать их или убежать от них нелегко: скорость, которую может развить кровосос на своих двоих, по разным данным, составляет — в наших единицах — от 50 до 100 километров в час. В общем, уехать от него на автомобиле можно — если дорога хорошая. Скорость его действий в бою — соответствующая, так что не стоит излишне полагаться на звание мастера спорта по фехтованию...
Наконец, вампир способен управлять нашими чувствами, изменяя свое обличье (при желании он легко сойдет за человека), насылая темноту или создавая призрачные звуки — скажем, зовущей на помощь девушки.
Вампирские табу
Но магия, дающая ему все эти преимущества, действует не бесплатно. И многие действия, вполне доступные смертному, для него закрыты.
Например, мало кто знает, что вампир не может войти в дом без приглашения кого-то из находящихся в нем. Правда, для этого нужно, чтобы непосредственный хозяин дома в нем постоянно проживал, то есть съемная квартира или флигель в доходном доме от вампира не спасут. Впрочем, приглашение необязательно должно исходить именно от хозяина; годится и домочадец, и гость, и слуга.
Домом считается любое долговременное обиталище: переносной шатер кочевника, пещера отшельника и даже... гроб, если в нем присутствует его хозяин. Кое-кто рекомендует скрываться от вампира именно в гробу или склепе. Неприятно, конечно, но жить-то хочется?
Причем он не только войти не вправе — он даже не может загипнотизировать тех, кто внутри. Правда, может обмануть иллюзией.
А вот если он в этом доме бывал при жизни — тогда он от вампира не защита. Потому-то многие кровососы делали первыми жертвами собственных домочадцев, а то и детей...
Также вампир не в состоянии пересекать текучую воду — даже в полете. Может хватить хорошего моста, но не лодки или корабля.
Это вредно для здоровья
Самая известная и практически непреодолимая слабость вампира — это уязвимость к солнечному свету. Он испепеляет вампира на месте. Лишь редчайшие экземпляры нашли волшебное «противоядие», и то оно, как правило, не снимает уязвимость, а просто дает шанс возродиться в гробу.
Гроб для вампира — такая же необходимость, как сосуд жизни для лича. Это — место, где он лечится, возрождается в случае гибели и отдыхает.
А отдых ему нужен, и время от времени вампир обязан спать значительно дольше суток. Авторитеты расходятся во мнении, как часто, насколько долго и с какой целью он это делает.
И, конечно же, вампир нуждается в крови. Если он пьет ее редко, то постепенно теряет разум (и становится безумным хищником), если же выхлестает слишком много зараз — рискует опьянением или сильной сонливостью.
Существуют разные точки зрения по поводу того, какие субстанции опасны для вампира и в какой мере. Чеснок, похоже, ему просто неприятен или, быть может, вызывает что-то вроде аллергии. Но он заведомо сильно портит вкус крови, так что, питаясь из натертой чесноком шеи, вампир не получит ни малейшего удовольствия.
Впрочем, некоторые (например, Барбара Хэмбли) утверждают иное:
Набиваешь ли рот вампиру чесноком или же пронзаешь его сердце деревом с аллергенными свойствами — все равно ты парализуешь его центральную нервную систему...
Дерево с алергенными свойствами — это, ясное дело, осина. Ее смертельность сомнению не подлежит — но только в случае, если втыкать ее в тело вампира, желательно — лежащее в его родном гробу. Можно ли победить его, используя осиновый кол на манер копья — тут есть разные мнения.
О серебре и святой воде мы уже говорили.
Встречается идея, будто вампира каким-то образом можно отгонять при помощи зеркала; но ничего конкретного на этот счет не известно, если не считать того факта, что вампир в зеркале не отражается. Но едва ли это само по себе в силах ему серьезно повредить (хотя и способствует обнаружению).
Известно великое множество амулетов, призванных защитить от укуса, и оружия, заговоренного специально против вампиров. Однако в большинстве историй их роль сводится к тому, чтобы... в решительный момент не сработать. Так что есть все основания подозревать, что эти амулеты и чародейские клинки — одно сплошное шарлатанство.
Родня вампиров и упырей
— Ты так сильно походишь на русалку, — продолжал спокойно ведьмак, — что обманешь любого, черноволосая. Но лошади никогда не ошибаются. Узнают таких, как ты, инстинктивно и безошибочно. Кто ты? Думаю, что муль или альп. Обычный вампир не вышел бы на солнце.
А. Сапковский, «Крупица истины»
Помимо классических вампира и упыря есть еще немало более редких типов мертвых кровопийц и каннибалов. Они по большей части находятся в отдаленном родстве с вышеупомянутыми видами нежити.
Стрыга
Стрыга, она же стригой или морой, чаще всего встречается на исконной вотчине вампиров — в Трансильвании, но видали ее и в более широком регионе — от Рейна до западной Украины.
Стрыгу можно считать «недостающим звеном», связывающим вампира с упырем. Она питается кровью и днем спит в гробу, как вампир, но повадки у нее ближе к упырьим. И вообще это существо убогое и несчастное.
У стрыги есть две базовых формы. Более знаменита она в виде летающей головы с крыльями или, реже, крупной птицы, у которой голова составляет больше половины тела; именно в этом обличье она, бесшумно летая по ночам, пьет людскую кровушку.
Это интересно: вообще-то по румынски striga — это сова-сипуха. Да, голова у нее немаленькая, но все ж таки не в полтела.
Во второй форме она похожа на оборванную нищенку или старую ведьму. Пока стрыга молода, она рискует показываться в таком виде днем; но, попивши крови несколько лет, вынуждена по примеру
Типичная стрыга. Кажется, случай не очень запущенный.
«старших братьев»-вампиров отдыхать в саркофаге.
Некоторые авторитеты утверждают, будто бы молодая стрыга вполне привлекательна и способна пить кровь в человечьем облике, соблазняя жертв на манер вампира. Отличить ее можно по рыжим волосам и голубым глазам, но, встретив девушку с такими приметами, не спешите готовить осиновый кол — сперва прослушайте ее стетоскопом. У настоящей стрыги — два сердца!
Старые и опытные кровопийцы осваивают превращение в волка. Казалось бы — зачем? Ответ прост: в этом виде они командуют волчьими стаями и даже вервольфами.
Сражается стрыга, буде доведется, голыми руками (из которых выпускает преизрядные когти). Мало не кажется: силушка у нее нешуточная.
Большую часть жизни (по крайней мере — ночной) стрыга подвластна жгучему голоду, который и удовлетворяет в меру своих сил. На активную социальную жизнь времени не остается; больше половины своего существования стрыга подобна бездумному и бессмысленному упырю.
Появляется она, как и упырь, непроизвольно — в результате осквернения могилы. Да, даже самая молодая и относительно симпатичная стрыга уже довольно давно мертва.
Мужчин-стрыг не бывает.
До переселения на Карпаты стрыги обитали преимущественно в Италии и Далмации; древние римляне именовали их «стрикс», то есть «сова». Они предпочитали нападать группами, поскольку в кровопьющей форме были мельче, и крови одного человека хватало на трех-четырех.
Составители первого «монстрятника» D&D надругались над бедной покойницей почище тех, кто обеспечил ей нежизнь. Поменяв местами пару букв (stirge), сделали ее чем-то вроде гигантского мохнатого комара, который охотится стаями и пьет кровь.
Отличный образчик этого существа можно увидеть у братьев Стругацких в «Понедельнике», хотя вряд ли они к тому стремились:
Проснулся я от боли и увидел рядом с собою мрачного бородатого комара, который старался запустить свой толстый, как авторучка, хобот мне в икру.
«Брысь!» — заорал я и стукнул его кулаком по выпученному глазу.
Комар обиженно заурчал и отбежал в сторону. Он был большой, как собака, рыжий с подпалинами. Вероятно, во сне я бессознательно произнес формулу материализации и нечаянно вызвал из небытия это угрюмое животное.
Ламия
Ламией звали царицу Ливии, которая стала любовницей Зевса и родила ему нескольких детей.
Эта ламия явно специализируется на превращениях... А может, родилась от брака ламии со сфинксом.
Дальнейшее легко представят себе все, кто знаком с историями зевсовых измен: ревнивая Гера обезобразила Ламию и убила ее детей. Та, ожесточившись, стала красть чужих детей и пить их кровь.
Видимо, уже в этой стадии своего существования она породила немало потомков; во всяком случае, даже сейчас, если спросить греков, вы узнаете, что ламий порой можно повстречать в глухой местности у старых развалин, а то и в городе по ночам. И диета у них все та же — самая что ни на есть вампирская.
При ближайшем рассмотрении оказывается, что ламия по своим способностям крайне похожа на вампира. Здесь и гипнотизирующий взгляд, и масса запретов сходного рода, и способность менять форму. Правда, нетопыриным крыльям ламия предпочитает облик змеи (и даже в человеческом виде язык ее остается змеиным, поэтому говорит она свистящим голосом).
Некоторые ламии способны принимать и другие формы: например, львиное тело и человеческий торс с когтистыми руками.
Сродни ламии и эмпуса — ее можно опознать по ослиным ногам и по привычке закусывать выпитую кровь мясом жертвы.
В играх эти милые девушки пока редки; исключение составили только ниваловские «Демиурги».
Дампир
Этим цыганским словечком обозначают потомство от брака вампира в 15-м (вариант 10-м) поколении с человеческой женщиной; причем женщина должна остаться в живых до момента рождения ребенка.
Дампирша Bloodrayne.
Дампир может унаследовать, а может и не унаследовать папину кровожадность, но в любом случае он может видеть вампиров сквозь невидимость и в обличье тумана, а его оружие (или клыки, если удался в папашу) способно поражать вампиров насмерть. Поэтому дампир — самый эффективный охотник на кровососов.
Почему конкретно его оружие смертельно для вампира — на этот счет есть немало версий. Одна из самых диких — это способность... превращать в полете пулю в осиновый кол.
О блестящих победах дампиров есть немало историй. Одна даже игровизирована — в Bloodrayne; правда, героиня получилась довольно-таки вульгарной.
Лет сто назад в Болгарии, Трансильвании, Венгрии дампиров было на удивление много. Они ходили по деревням и предлагали свои услуги в уничтожении монстров, которых никто, кроме них, был увидеть не в состоянии. Злые языки утверждают даже, что некоторые из них были самыми натуральными шарлатанами; наверное, нужна немалая отвага, чтобы назваться дампиром и не побояться вампирской мести?
Альп
Этот обитатель Германии, Дании и Фландрии, вполне вероятно, должен быть рассмотрен скорее в статье о демонах: неочевидно, был ли он когда-либо живым. Повадки альпа представляют собой нечто среднее между классическим вампиром и инкубом; он действует в первую очередь соблазнением.
Одна из самых интересных черт альпа — это контроль над сновидениями. Поэтому альп, желая полакомиться обитателями какого-нибудь одинокого домика на ферме (в который ему, как и вампиру, вход заказан) действует обычно так. Превращаясь в летучую мышь либо кошку, забирается на крышу и вселяет в обитателей кошмарный сон; если этого недостаточно (никто в панике не убегает из дому), он обрабатывает их всю ночь, а кроме того — тем же способом приводит в исступление лошадей, чтобы с утра не на чем было уехать. В итоге на вторую ночь, как правило, ему достается пожива.
Ветала
Не вполне понятно, почему, но большинство классификаторов без колебаний относит веталу к вампирам. Хотя по диете он ближе к упырям — предпочитает мясо крови.
Ветала.
Но утонченностью и интеллектом он, конечно, ближе к «королям ночи».
Обитает ветала в Индии, преимущественно в окрестностях кладбищ; эти неупокоенные духи мечтают о том, чтобы проследовать путем прочих душ, но не могут. Этот факт вселяет в них ненависть ко всему живому.
Ветала обладает рядом вампирских способностей (гипноз, превращение в летучую мышь, невидимость), а кроме того, как демон или экимму, может вселяться в человека (создавая эффект одержимости).
Еще ветала непрочь поиграть с человеком — как правило, на его душу. Любимая игра — в загадки. В случае проигрыша ветала, как Голлум, обещает вывести заблудившегося (а то и подарить «подарочек»), а уж если победит — то душа проигравшего останется караулить новых неосторожных в роли веталы, а сам ветала наконец-то упокоится. Правда, иногда что-то идет наперекосяк, и на кладбище поселяются уже два веталы. Если же отказаться от игры — то придется принять бой...
В общем, шансы на благополучный исход при встрече с веталой есть разве что у мастеров загадок и специалистов по интеллектуальным играм. Уговор ветала чтит — в отличие от Голлума, все индийские духи к выплате проигрыша относятся крайне скрупулезно, даже если во всем остальном у них нет ни капли чести.
Есть в Индии и другие кровопийцы — в частности, среди существ, подвластных богине Кали, которая и сама не прочь опохмелиться напитком, «делящимся по группам, а не по градусам».
Чупакабра
Музейная реконструкция чупакабры.
Некоторые вампиры пьют не человечью кровь, а кровь животных: и греха такого нет, да и намного безопаснее. Увы, для вампирского метаболизма это крайне вредно: обладатель этой привычки постепенно и сам превращается в животное, напоминающее бесшерстного бульдога с человечьими, но когтистыми руками и полыми клыками-иглами. Тварь способна прыгать не хуже тушканчика, но особых сверхъестественных способностей за ней не замечено.
Первое упоминание о них было как о разновидности сильно деградировавших стрыг, без особого названия.
Одна из самых знаменитых фотографий чупакабры.
В наши дни такое существо частенько замечают в Латинской Америке, особенно на Гаити и Пуэрто-Рико: потому-то его основное название, чупакабра — на испанском языке. Но видели их и в США, и даже в России. Например, некоторое время назад подымалась шумиха по поводу скелета чупакабры, обнаруженного на Оке.
Есть даже фотографии этой гнусной, но почти безопасной для человека твари. Между прочим, вампир, по идее, не должен отображаться на фото — так что видимо, чупакабры совсем деградировали.
Зоологи полагают, что речь идет о мутации или даже просто о собаке, волке либо шакале, пораженном кожным заболеванием. Хотя последняя версия объясняет далеко не все.
Лацедон
Если упырь появляется из-за отсутствия должного погребения, то море должно порождать их тысячами. Ведь матросы редко удостаивались могилы, даже если скончались на борту корабля от ран или болезни, а уж о кораблекрушениях и затопленных в бою кораблях и разговору нет.
Так оно и есть: утонувшие, особенно на мелководье, нередко бывали замечены в упырином обличье. Морской упырь отличается от обычного перепончатыми конечностями, слизью на коже и иссиня-зеленоватым оттенком кожи; в остальном это примерно то же существо.
Некоторые авторы предпочитают называть эту разновидность лацедоном; в большинстве игр она встречается именно под этим именем.
Японские лацедоны — каппе — отличались тем, что не поедали своих жертв, а напивались их кровью. В остальном же они неотличимы от обычных морских упырей.
Некоторые из существ, известных как русалки, тоже по сути своей лацедоны — только пресноводные. Они обычно сохраняют толику разума. Иногда, если они живут достаточно долго, они переходят в высшую форму, напоминающую по свойствам вампира.
Черная лиса
По некоторым данным, известнейшая среди китайских оборотней — женщина-лисица, или черная лиса — не настоящий оборотень, а именно вампир.
Судите сами: немало историй рассказывают, что черная лиса была раньше девушкой, которая умерла от несчастной любви, грубого обращения или жестокого убийства. В дом она не может войти просто так — нужно приглашение, которое она добывает обманом, иллюзией или соблазнением. Часто ластится к детям, чтобы те пригласили в дом.
У своих жертв пьет кровь.
А вот японская лиса-кицуне, превращающаяся в человека — именно оборотень. Но об этих существах речь пойдет в совсем другой статье.
Брукса
Брукса.
Это слово на кельтиберском (язык обитателей Пиренейского полуострова, живших там до римского завоевания) означало что-то вроде «ведьма»; сейчас оно трансформировалось в «бруха» (у испанцев) или «бруджа» (у португальцев).
В сущности, это значение слова и сейчас остается основным. Однако многие полагают, что, если бруджа достаточно долго готовит и пьет свои зелья и эликсиры, то после смерти ей уготована нежизнь на вампирский манер.
Существенное отличие бруксы от классического вампира — в том, что она никогда не обращает свой гнев и голод на семью и на свою деревню; более того, она выступает своего рода «демоном-хранителем» родного поселения, оберегая от врагов и разбойников. Правда, порой при этом навлекает на нее дополнительные неприятности; например, разве не выгадает — с точки зрения порченого разума бруксы — деревня, коль скоро едущий в нее сборщик налогов случайно скончается в пути? А что потом решат власти — это ей невдомек.
Даже в славящейся своими кострами Испании деревню, где завелась брукса, карать остерегались. Если вдруг поселение, где она родилась, придет в запустение — брукса впадет в ярость, достойную берсерка, что при ее возможностях обойдется окрестностям недешево.
Пока брукса в играх почти не встречается, но в готовящемся к выходу «Ведьмаке» она совершенно точно будет.
Летучие мыши-вампиры
Vampyrum spectrum, или вампировая летучая мышь.
В их существовании не сомневаются даже самые отъявленные скептики. Живет в Америке летучая мышь-вампир, которая пьет кровь скота, а при случае и человека.
Так? Так-то так... Но не совсем. Летучая мышь-вампир действительно существует, и не одна: есть, например, Vampyrum spectrum и еще несколько видов. Все так, но вот кровь они не пьют. Мышей (сухопутных) ловят, да, а также ящериц, порой непрочь позакусить крысой (даром что размером они ее не превосходят), но всю эту дичь они поедают безо всяких «извращений».
Но летучая мышь-кровопийца действительно есть. Только она называется не «вампир», а «десмод».
Десмод.
Она совсем маленькая, весит граммов 40. Поэтому серьезной опасности представлять десмод не может — разве что их ну очень много, а вы ну очень беспечны. Десмод прокусывает жертве кожу, вводит средства для анестезии и несвертывания крови (они у него в слюне) и аккуратно всасывает кровь язычком. Ранка бывает с полсантиметра в длину и несколько миллиметров в глубину. Для насыщения ему нужно граммов 20-40 (то есть, от половины его веса и более).
Между прочим, фермент слюны десмода, который обеспечивает несвертывание крови, называется дракулином.
Ничем другим питаться десмод не может в принципе: пищеварительный тракт у него настолько короткий, что другой пищи он не усвоит. Такая диета правильно называется гематофагией.
В основном он охотится на животных, кусая их за уши и другие мало покрытые шерстью части. Очень любит кур, у которых есть такой удобный гребешок.
Весьма любопытны повадки десмодов; так, например, поскольку они должны питаться достаточно часто и не могут долго голодать, они порой кормят друг друга — изо рта в рот.
Для человека десмоды... порой весьма полезны. Потому что выделенный из их слюны фермент привел к появлению лекарства десмотеплазы, успешно лечащей инсульты; и это, как считают фармакологи, далеко не последняя польза, на которую можно рассчитывать от исследования этого печально известного рукокрылого.
Исторические вампиры
Валашский господарь чать не кафолин, а православный вождь и за веру крепко стоит. Недаром турки с таким страхом поминают славное имя князя Дракулы.
С. Логинов, «Колодезь»
Не секрет, что в нашей истории хватало вампиров. Не то чтобы мы были и впрямь уверены, что они жили после смерти, пили кровь и обращались в облачко тумана, но показаний на эту тему собралось столько, что в «описанном прошлом» они точно жили.
Граф Дракула
Рвзумеется, самый знаменитый вампир — Дракула, он же Влад III Цепеш. Господарь Валахии в 1456-1462 годах (граф — самый близкий к этому западноевропейский титул).
Влад Цепеш Дракула.
Валахией называлась тогда территория восточной Румынии и Молдавии.
В качестве вампира его ославил на весь мир Брэм Стокер; до того его слава была мрачной, но не настолько. Прозвище Цепеш переводится с румынского как «сажатель на кол»; другое прозвище, Дракула — как «сын дьявола».
У будущего господаря Валахии было трудное детство: в 13 лет он попал в заложники к туркам на 4 года. Это сделало его яростным противником турок; в своем стремлении вести с ними бескомпромиссную борьбу он во многих боярах видел предателей (и справедливо). Пытки и казни при нем развились до таких масштабов, что вызывали удивление даже в этот, мягко говоря, не слишком гуманный век.
Первые слушки о том, что господарь валашский — вампир, пошли потому, что Влад имел милую привычку завтракать на месте казни или в пыточной. Там ему почему-то завтракалось с особенным аппетитом. А если приходилось принимать пищу в пиршественном зале, то и тут он находил способ себя развлечь: например, известна история, как он прямо за столом приказал кому-то прибить шапку к голове гвоздями.
Так что слава его, по большому счету, заслуженна. Правда, можно задаться закономерным вопросом, чем лучше наш Иван Грозный...
Воевал Цепеш храбро и умело, но под гнетом его тирании в стране один за другим зрели заговоры. В результате одного из них ему пришлось бежать в Венгрию; однако через 13 лет он вернулся, снова взял власть, но практически сразу после этого был убит. А голову его послали в подарок турецкому султану.
Бывают такие заступники родной земли и веры, что уж лучше турки...
Антонио Вальверде
Этот испанский идальго жил себе скромной частной жизнью, пока его не пригласил составить компанию в путешествии друг детства — Алонсо Охеда.
Алонсо был путешественником и конкистадором; ему на долю не выпало настолько громкого успеха, как Кортесу или Писарро, но и он славно погулял по Вест-Индии.
Конкистадоров интересовало, как водится, золото; а народы Вест-Индии имели обыкновение расходовать его в первую очередь для погребения. Вот и получилось так, что свою самую ценную добычу — золотой саркофаг — Охеда и Вальверде держали у себя дома. Понятно, как это восприняли их солдаты, о туземцах уж и не говорю...
По части жестокости экспедиция Охеды уступала Писарро, но ее вожди репутацию вампиров своими подвигами честно заслужили. Однако Охеду эта слава в итоге миновала: он, как-никак, завоевал для испанской короны много земель и снискал славу. А вот его спутник... а от него-то и было все зло!
Хотя, между прочим, если следовать идее, что главное гнездо вампиров — балкано-карпатский регион, то обвинять надо скорее Охеду. Он как раз с Балкан — болгарин, а его фамилия правильно пишется как Охрид. В Испании его подправили под местные традиции...
Вальверде сделался героем многих латиноамериканских и испанских историй о вампирах. Самая популярная гласит, что обладателя золотого саркофага он съел без соли (это обстоятельство особо подчеркивается), что обеспечило ему после смерти от индейской стрелы возможность сделаться нежитью. В упомянутом саркофаге, уже став вампиром, он пересек океан и вернулся в Испанию. Впоследствии был сожжен на костре, но за что — этого история не сохранила. Может, и за вампиризм...
Графиня Дюфор
Эта дама, правившая своим графством в отсутствие отбывшего в крестовый поход мужа (XII век) однажды серьезно заболела. Вызванный врач диагностировал проказу.
Графиня, услышав его слова, поклялась, что, если он не найдет средства ее излечить, она прикажет содрать с него кожу живьем.
Доктор под этой угрозой нашел средство: графиня должна была искупаться в свежей человеческой крови — что и было исполнено. Но лекарство не помогло, и вторую ванну наполнили уже кровью доктора. А затем она вошла во вкус... Это продолжалось до той поры, пока медицинским процедурам не положил конец ее сеньор, Гийом Овернский, предавший ее жестокой казни. Однако и после смерти ее еще долго видали в тех землях...
Подобных историй существует еще немало — счет идет на десятки или даже на сотни. В Англии, Шотландии, Германии, Италии, Франции, Испании — во всех заметных государствах Западной Европы были такие истории, да и в Азии их хватало. А уж Балканы и Карпаты просто-таки полнились разнообразнейшими кровососами.
Я не перечисляю больше имен лишь потому, что истории о них крайне малоприятны. Я никогда не был любителем жанра horror, и считаю дальнейшие подробности на эту тему излишними.
В книгах
Дж. У. Полидори
Хотя легенд и рассказов о вампирах в античности и средневековье накопилось вдосталь, в литературе до XIX века их было негусто. В статьях, хрониках, народном творчестве — были, а вот господа писатели ими как-то не интересовались. Гете, правда, описал нечто подобное, но даже слово «вампир» у него не прозвучало.
Первая волна популярности настигла вампиров неожиданно: появилась повесть «Вампир», приписываемая, ни много ни мало, лорду Байрону.
Что ж, Байрон и сам поминал вампира как идею в своих произведениях, и действительно подумывал написать об этом; но книга, тем не менее, принадлежала не ему, а его бывшему врачу — Джону Уильяму Полидори.
Байрон был не то чтобы совсем ни при чем: были задействованы его идеи и вроде бы даже черновые записи. Такое положение дел его изрядно рассердило, и он попытался... сам издать что-то на эту тему, но не преуспел.
Это забавно: по моим наблюдениям, примерно три четверти пишущих об этой истории в наши дни пребывают в убеждении, что Полидори публиковал свое произведение уже после смерти Байрона. Иную последовательность событий они просто не могут себе представить — в наши дни это было бы, действительно, нелепо. Между тем Байрон... пережил Полидори на три года.
Героем Полидори был некто лорд Рутвен (или Ратвен, как его тоже часто переводят). Имя взято не случайно: бывшая любовница Байрона, Каролина Ламб, в своей повести вывела под этим именем самого Байрона. Конечно, у нее он вампиром не был. И мрачный, элегантный Рутвен у Полидори тоже с первого взгляда узнавался знакомыми лорда Байрона...
Taк cлyчилocь, чтo в caмый paзгap yвeceлeний, нeизмeннo coпyтcтвyющиx лoндoнcкoй зимe, нa вceвoзмoжныx пpиeмax, ycтpaивaeмыx зaкoнoдaтeлями xopoшeгo тoнa, cтaл пoявлятьcя нeкий двopянин, бoлee пpимeтный cвoeй экcцeнтpичнocтью, нeжeли знaтнocтью. Oн нaблюдaл зa вeceльeм. цapяшим вoкpyг нeгo, тaк, cлoвнo caм нe мoг пpинять в нeм yчacтиe.
Oчeвиднo, бecпeчный cмex пpeдcтaвитeльниц пpeкpacнoгo пoлa пpивлeкaл eгo тoлькo зaтeм, чтoбы oдним взглядoм зacтaвить eгo yмoлкнyть и пpoбyдить cтpax в cepдцax, гдe дoceлe цapилo лишь лeгкoмыcлиe. Te, ктo oщyшaл этoт блaгoгoвeйный yжac, нe cмoгли бы oбъяcнить eгo пpoиcxoждeниe: нeкoтopыe ccылaлиcь нa взгляд мepтвeннo-cepыx глaз, чтo, ocтaнoвившиcь нa лицe coбeceдникa, cлoвнo бы нe пpoникaл в дyщy и нe пocтигaл coкpoвeнныe движeния его cepдцa, нo лoжилcя нa щeкy cвинцoвым лyчoм, и, нe в cилax пpeoдoлeть пpeгpaдy, дaвил нa нee нeвынocимoй тяжecтью.
Рутвен — не кровожадный зверь, как большинство вампиров, он скорее пресыщенный, уставший от жизни представитель высшего света; такие люди совершали немало хладнокровных злодеяний из расчета или просто для того, чтобы расшевелить увядающий разум. Классических атрибутов вампира — боязни солнечного света, осиновых кольев и так далее — вы у Полидори тоже не найдете.
Имя его сделалось нарицательным; и нередко английские авторы давали своим персонажам это имя в качестве личного, чтобы подчеркнуть натуру холодного, спокойного мерзавца. Можно вспомнить, например, работорговца Рутвена Суэйна из «Черных дроздов» или бретера и убийцу Рутвена Скелли из «Бесноватых» Джона Диксона Карра. Было немало театральных постановок; одна из них упоминается, например, в «Графе Монте-Кристо», где героя пытаются полушутя заподозрить в том, что он тоже относится к героям нашего сегодняшнего рассказа.
А. К. Толстой
В русской литературе свои вампиры появились рано. Будуший классик Алексей Константинович Толстой, автор «Царя Федора Иоанновича» и «Князя Серебряного», начал свою литературную работу с повести «Упырь». Опубликована она была в 1841 году.
Толстой подошел к вопросу с долей присущего ему юмора (могильную серьезность «романов ужаса» он поддерживать никогда не умел и не любил), но тем не менее «Упырь» вполне может считаться честным «ужастиком». Тут присутствует и таинственный особняк в Италии, и зловещий заговор против собственной внучки, и даже предлинная история проклятия в стихах...
Над Марфой проклятие мужа гремит,
Он проклял ее, умирая:
Чтоб сгинула ты и чтоб сгинул твой род,
Сто раз я тебя проклинаю!
Пусть вечно иссякнет меж вами любовь,
Пусть бабушка внучкину высосет кровь!
Но вообще-то основное действие проходит в современной Толстому, бытовой и привычной обстановке, что весьма забавно сочетается с готическими ужасами. Толстой выше того, чтобы наделять своих «упырей» (они, конечно, по нашей классификации не упыри, но вампиры) демонической внешностью и грозным обаянием. Вместо черноволосого графа с орлиным носом — старуха-бригадирша и обшарпанный статский советник. А опознать их можно так: при встрече они «щелкают языком, словно сосут апельсин».
— Да, она точно была Сугробина несколько лет тому назад, но теперь она не что иное, как самый гнусный упырь, который только ждет случая, чтобы насытиться человеческою кровью. Смотрите, как она глядит на эту бедную девушку; это ее родная внучка. Послушайте, что говорит старуха: она ее расхваливает и уговаривает приехать недели на две к ней на дачу, на ту самую дачу, про которую вы говорите; но я вас уверяю, что не пройдет трех дней, как бедняжка умрет. Доктора скажут, что это горячка или воспаление в легких; но вы им не верьте!
Руневский слушал и не верил ушам своим.
— Вы сомневаетесь? — продолжал тот. — Никто, однако, лучше меня не может доказать, что Сугробина упырь, ибо я был на ее похоронах. Если бы меня тогда послушались, то ей бы вбили осиновый кол между плеч для предосторожности; ну, да что прикажете? Наследники были в отсутствии, а чужим какое дело?
В эту минуту подошел к старухе какой-то оригинал в коричневом фраке, в парике, с большим Владимирским крестом на шее и с знаком отличия за сорок пять лет беспорочной службы. Он держал обеими руками золотую табакерку и еще издали протягивал ее бригадирше.
— И это упырь? — спросил Руневский.
— Без сомнения, — отвечал незнакомец. — Это статский советник Теляев; он большой приятель Сугробиной и умер двумя неделями прежде ее.
Сейчас это произведение не слишком популярно; но я его рекомендовал бы куда больше Стокера и других признанных корифеев вампирской темы. Написано, право же, намного лучше.
Б. Стокер
Хотя, как вы видите, истории о вампирах в ходу еще с первой половины XIX века,
Stronghold Legends: Кто лучше строит замки — Дракула или король Артур?
подлинно модными и знаменитыми они стали после романа «Дракула» Брэма Стокера. Роман с тех пор переведен на все мыслимые языки и экранизирован бессчетное множество раз под разнообразными названиями.
Именно оттуда — хотя «Дракула» отнюдь не первоисточник — повсеместно распространилось большинство сведений о кровососах. О том, что может и чего не может вампир, как с ним следует поступать и чего остерегаться. Оттуда же стало широко известным «научное» название вампира, придуманное лет за 20 до того Эмили Джерард: носферату.
Носферату, по разным версиям, слово то ли румынское, то ли греческое (и тогда оно представляет собой искаженное «носитель заразы», то ли латинское (искаженное «не дышащий»). В общем, что-то умное оно уж точно значит, а что именно — каждый решает сам.
Книга, на мой взгляд, не выделяется блестящим стилем, но она на долгие годы стала «законодателем мод» вампирской темы.
Огромную популярность получил и главный герой — некий Ван Хеллсинг, который случайно обнаружил Дракулу и в конечном счете, едва спасшись от него, сумел упокоить вампира, выставив его на солнечный свет.
Это интересно: Ван Хеллсинг послужил частичным прототипом очень популярного в D&D персонажа — доктора Ван Рихтена, специалиста по всевозможным чудищам и тварям ночи. В серии Ravenloft было издано около десятка книг авторства этого самого Ван Рихтена — о вампирах, демонах, оборотнях, големах... Я и сам держу на полке несколько сочинений доброго доктора — дабы быть во всеоружии, если доведется встретить призрака или мумию.
Б. Хэмбли
«Те, кто охотится в ночи» и «Путешествие в страну смерти», написанные Барбарой Хэмбли, отчасти продолжают толстовские традиции: госпоже Хэмбли тоже никак не удается полностью спрятать улыбку. Но при этом суть дела вполне серьезна. Я бы рекомендовал прочесть только первую из двух этих книг — вторая ей намного уступает.
Главный герой разгадывает детективную загадку, будучи нанят... вампиром. Нанят, разумеется, без права отказаться — и параллельно с решением проблемы «заказчика» он пытается придумать способ избавиться и от него самого.
По Хэмбли, вампиризм — заразная болезнь, передающаяся через укус. При этом нужны очень сложные меры, чтобы укушенный выжил и стал вампиром. Герои Хэмбли подходят к загадкам носферату с научных позиций. Главный герой — лингвист и по совместительству бывший секретный агент...
Еще от укуса вампира предохраняет распятие; некоторые легенды уточняют — серебряное распятие... И склонный к практицизму ум Эшера тут же задал вопрос: а сколь велико должно быть содержание серебра? Да, но подобно сказкам о католическом Лимбе, эта теория оставляет беззащитными древних и современных китайцев, ацтеков, античных греков, австралийских бушменов, гавайских островитян — они-то распятием не пользуются. Хотя, может быть, древнегреческие вампиры боялись иных амулетов? И как в этом случае реагировали языческие вампиры первого столетия от Рождества Христова на христиан, отмахивающихся от них крестом? Откусывали они им носы или нет?
Р. Л. Асприн
Р. Л. Асприн, «Миф-ические личности».
У Асприна тема вампиров и вовсе комедийная. Живут они в измерении Лимб, и, конечно же, не имеют никакого отношения к нежити — просто такая вот странная раса. Кровь — пьют, иногда... по вкусу. Это национальный напиток и не более того:
— Вы говорите, что ваша вампирская шатия на самом деле не пьет кровь у народа?
— О, некоторые пьют, — пожал плечами Диспетчер, — но это — благоприобретенный вкус, вроде бифштекса по-татарски. Некоторые говорят, что это блюдо для гурманов, но я лично этого добра никогда не выносил.
И добывают его не из людей. Почему? Потому что вампиры людей панически боятся! И у них есть на то основания: ведь люди, стоит им увидеть вампира, сразу бросаются на него с осиновыми кольями. Люди — любимые герои вампирских ужастиков...
Хотя человеки отнюдь не главная причина смерти вампиров, точно так же как вампиры — не главная причина смерти человеков, это безусловно один из наиболее широко освещаемых и сенсационных способов отправиться к праотцам.
Измерение Лимб специализируется на изготовлении кошмаров всех сортов и родов, а его жители за пределами родных краев оказываются могущественными магами: это потому, что на Лимбе магии крайне мало, и его обитатели обучаются пользоваться ей с высочайшей эффективностью.
П. Н. Эльрод
П. Н. Эльрод, «Я, Страд»
Немало фэнтези-романов последних трех десятилетий написано по мотивам или с участием D&D-приключений. А там вампиров всегда было в достатке.
Самый знаменитый из таких романов на вампирскую тему — «Я, Страд» Патриции Эльрод.
Его герой, Страд фон Зарович, стал жертвой собственных страстей: желая завладеть невестой собственного младшего брата Сергея, Татьяной, Страд становится братоубийцей, а его возлюбленная гибнет, спасаясь бегством от Страда. С этого момента судьба его предрешена, и Страд обречен снова и снова искать новые воплощения Татьяны. А его родовые владения перемещаются в мир ужаса Ravenloft, где он становится одним из властителей доменов — наряду с другими знаменитыми злодеями из разных D&D-миров, например — кринновским рыцарем смерти государем Сотом.
Страд, конечно, во многом сродни Дракуле; недаром и загадочная страна Баровия, где он родился и вырос, явно напоминает нечто карпатско-славянское (вы наверняка заметили «типично восточные» имена брата и возлюбленной вампира...). Есть и немало прямых параллелей.
История графа фон Заровича нашла отражение во множестве D&D-сценариев, кое-что проникло и в компьютерные игры (Ravenloft).
Warhammer
Этот ролевой и стратегический мир собирали долго и любовно, он отражен в нескольких играх (Shadow of the Horned Rat, Dark Omen, Mark of Chaos) и описан множеством книг. Понемногу они начинают выходить и по-русски.
Среди многочисленных сторон, сражающихся между собой в этом кровавом мире, есть и графы-вампиры (Vampire Counts).
Упоминания в этом рассказе они удостоились не случайно. Вампиров в этом мире — аж пять видов, и каждый по-своему интересен.
Стригой, ламия и кровавый дракон.
Фон Карштейны по прямой линии произошли от только что описанного господина фон Заровича; и свойства у них — самых классических вампиров.
Ламии — семейство, проживающее далеко на юге; вампиры там — исключительно женщины, и специализируются они на соблазнении. Когда-то давно именно от них произошли все прочие вампирские кланы.
Стригои — да-да, это те самые стрыги, о которых мы говорили в главе о родне вампиров. Дикие, бешеные и едва контролирующие себя, сражающиеся голыми руками (точнее, гигантскими когтями), носящие тряпье или обходящиеся без одежды — это яркий пример вампира-зверя, в котором кровожадность сильнее разума.
Некрархи — мастера магии, в частности — некромантии; они изучают древние ламианские и хемрийские (Хемри — это тамошний Египет, с мумиями и скарабеями) манускрипты. В бою они стоят меньшего, чем Карштейны или стригои, зато не знают себе равных по поднятию скелетов.
И, наконец, кровавые драконы — благородные (до некоторой степени) бойцы, в рядах которых находятся в основном бывшие воины имперских храмовых орденов или бретонского рыцарства. Мало кто может сравниться с ними в мастерстве владения клинком, и вовсе никто не превзойдет.
Под знаменами всех этих рас сражаются и упыри; но тут они, как ни странно... живые. Да-да, в мертвой армии вампира есть живые существа. Это то ли окончательно деградировавшие от каннибализма люди, то ли — по другой версии — дикие родичи людей. Упыри служат своим господам легкой мобильной пехотой.
А. Сапковский
Ведьмак Геральт — специалист по уничтожению монстров, и не диво, что ему на жизненном пути встречается немало разновидностей как упыря, так и вампира. Из «Последнего желания» мы узнаем о вполне классической бруксе и об упырице, которая, впрочем, на редкость могуча для упыря. Видимо, это потому, что она не мертва по-настоящему, а оказалась жертвой проклятия. Классический же упырь именуется в «Ведьмаке» гулем. И это вполне оправданно, просто нам еще понадобится это слово для совсем другого существа...
А в романе «Кровь эльфов» из того же цикла ученицу ведьмака Цири учат, как правильно убивать эту нежить:
— Хм... Гуль, дядя Весемир, это чудище, которое пожирает трупы.
Гравейр из игры «Ведьмак».
Встретить его можно на кладбищах, около курганов, всюду, где погребывают, не — погребают мертвецов. В не... некрополях. На местах схваток, на побоищах...
— Выходит, опасен он только для покойников, так, что ли?
— Не только. На живых гуль тоже нападает. Когда голоден или разъярен. Например, когда идет бой... Много погибших людей...
— Совершенно верно. Правильно запомнила, понятливая девочка. А теперь взгляни на эту гравюру.
— Уууу...
— Согласен. Эта сук... Это существо не из красивых. Это гравейр. Гравейр — разновидность гулей. Он очень похож на гуля, но гораздо крупнее. Отличают его также, как видишь, три костяных гребня на черепе. Остальное — как у любого трупоеда. Обрати внимание: когти короткие и тупые, пригодные для разгребания могил, для рытья земли. Мощные зубы, которыми он дробит кости, и длинный тонкий язык, чтобы вылизывать из них разложившийся мозг и жир. Как следует провонявшее сало для грайвера — деликатес... Что с тобой?
Но это еще далеко не все. В дальнейших своих похождениях Геральт встречает и настоящего, высшего вампира: обаятельнейшего и высокообразованного господина Региса.
Высшие вампиры, как и у Асприна, суть не нежить, но отдельная раса. Да, кровь пьют порой, и сильно на нее «подсаживаются», но господин Регис «завязал» давным-давно, и теперь крайне далек от подобных утех. Но о нем подробно рассказывать не буду: кто не читал, тем настоятельно советую сделать это.
А вскоре многое из этого мы увидим в компьютерной игре «Ведьмак» (The Witcher)..
В. Панов
Вадим Панов со своим циклом «Тайный город» интересен нам сегодня тем, что внедрил в свой цикл романов вампиров, позаимствованных из легендарной игровой системы Vampire: The Masquerade.
Vampire the Masquerade: Redemption.
Для тех, кому трудно читать по-английски, это, пожалуй, лучший источник о Маскараде; да и написаны книги Панова неплохо. Заимствования же там — самые что ни на есть прямые. Включая и названия кланов (Бруджа, Гангрел, Носферату, Треми, Малкавиан...), и противостояние вампиров, поддерживающих маскировку, со сторонниками Саббат.
Вадим Панов — один из немногих, кому удалось написать о вампирах с искренней симпатией, не забывая при этом об их сущности. Не могу сказать, что мне удалось разделить эту его симпатию, но образы вампиров у него — весьма яркие.
Действие у Панова происходит в нашей стране и в наши дни, что добавляет происходящему интереса.
(В том же жанре «городского фэнтези» написан и небезызвестный «Ночной дозор» Сергея Лукьяненко, но в нем, на мой взгляд, образы вампиров тускловаты. Правда, оттуда происходит забавная идея, что система донорства придумано вампирами, дабы избавить их от необходимости регулярно охотиться.)
Последние на сегодняшний день «тайноградские романы» посвящены как раз внутривампирским склокам: это «Королевский крест» и «Царь горы».
В играх
Игр, где фигурируют вампиры и упыри, великое множество. Конечно, борьбу за титул «самого популярного монстра» как в книгах, так и в играх они безнадежно проиграли драконам, но в десятку входят точно. Я мог бы, не заглядывая в справочники и в интернет, перечислить добрую сотню игр, где есть хотя бы одно из этих двух чудовищ.
Большая проблема была с самого начала в том,
Heroes of Might & Magic V.
чтобы вампиры как-то выделялись среди толп разнообразных чудовищ. Ну да, убивают. И гоблин тоже убивает (если ему это позволить), и дракон, и огр... В общем, не пугает как-то.
Кровь пьют? Это страшно только при крупном плане, да еще и непонятно, как это отыгрывать. В D&D, к примеру, вампиры то снимают уровни (да, эта перспектива игроков пугает, но то же самое делает половина видов высшей нежити), то вытягивают пункты выносливости (что может делать и яд, и болезнь). Неубедительно как-то. В упырях главной чертой стал паралич, а мерзкое обличье игрокам не видно (и даже во всей трехмерности компьютерной игры оно заметно слабо).
Еще один популярный вариант питья крови — это лечение за счет нанесенного врагу урона (так обычно отыгрывается оно в стратегиях, вспомните Heroes of Might & Magic.
Трудности с уничтожением вампира тоже встречаются редко. В ролевых играх я встречал необходимость искать вампирский гроб всего пару-тройку раз (хотя самих вампиров — пруд пруди). В стратегиях и того пуще — кому не доводилось в тех же «Героях» легким движением мыши отправить в преисподнюю штук пятьдесят высших вампиров разом?
Чтобы заставить опасаться нежить, в упоминавшемся уже D&D-мире Ravenloft пытались даже сделать страх перед ними игромеханическим явлением (оно есть и в базовом D&D, но не так часто встречается). Но это, между нами говоря, не метод.
Итак, игр с вампирами — сотни и тысячи. Но некоторые все же стоит упомянуть отдельно. В них вампирам отведена особая роль.
Vampire: the Masquerade
По этой популярнейшей системе сделано целых две компьютерных ролевки: Redemption и Bloodlines.
Bloodlines: Представления вампира о комфорте.
В Redemption дело происходит в далеком средневековье, в Праге, Вене и их окрестностях. Потом сюжет переносит нас в ХХ век, где мы сможем ознакомиться с жизнью кровососущих Нью-Йорка и Лондона. В процессе игры мы из первых рук узнаем о вражде вампирских кланов и о различиях между ними, и проникаемся духом вампирской жизни.
Игра стала классикой — благодаря и сюжету, и отличной графике, и необычному мультиплееру. А вот второй игре — Bloodlines — ставшей лебединой песней компании Troika, повезло меньше. С ее выпуском поторопились — стараясь любой ценой не отстать от Half-Life 2, на движке которой она была сделана. В итоге количество багов оказалось совершенно непристойным, а HL2 порядком затенила Bloodlines и не дала ей продаться в экономически оправданном количестве экземпляров.
А жаль; сюжет игры — выше всяких похвал. Кстати, чтобы покрепче привязать нас к нему, игра не дает опыта за убийство врагов. Только за осмысленные сюжетные действия, сиречь выполнение заданий.
Legacy of Kain: Defiance.
Legacy of Kain
Тут тоже главные герои — вампиры, но сама по себе история намного банальнее. Много пафоса и путешествий во времени. Впрочем, это искупается динамикой происходящего. Из старых аркад игровая серия выросла в полноценный боевик.
Признаться, лично я не могу проникнуться величием образов Каина и Разиэля — на мой взгляд, они слишком «сверхчеловеки» («сверхвампиры»?), чтобы им сочувствовать. Но многие считают, что сценарий серии Legacy of Kain не уступает ни VtM, ни какой-либо другой вампирской игре.
Nosferatu: The Wrath of Malachi.
Nosferatu: The Wrath of Malachi
Весьма своеобразный боевик про охотника на вампиров. Спасать «заложников» из вампирского особняка, пока неумолимые часы отсчитывают оставшееся время, после которого будет поздно — необычное и увлекательное занятие. Увы, в игре оказалось много недочетов (графика, например...), но хочется надеяться на продолжение.
На мой взгляд, если упырям можно оставить ту экологическую нишу, что есть сейчас (хотя я бы отыграл идею их размножения, когда оставленный на свободе упырь быстро творит себе подобных из своих жертв), то вампиров надо повышать от роли «обычных опасных тварей» до «главных кошмаров искателя приключений». Очень уж дешево обходится удовольствие упокоить очередного кровососа.
С другой стороны...
Не могу не отметить, что мне самому, будь я разработчиком игр, не слишком хотелось бы этим заниматься. Причина проста: «в народе» вампиры популярны сверх всякой меры. Их легендарное обаяние в сочетании с готической мрачностью привлекает к ним, извините за каламбур, наиболее безвкусных. К счастью, не только их — не то нам не о чем было бы писать в главе «Вампиры в книгах»; но не секрет, что о вампирах пишут, снимают их в кино, изображают их в жизни или в ролевых играх множество людей, считающих, что магический шарм вампира передастся и их бесцветным персонажам. Можно только восхититься упорством талантливых людей, которые после всяческих Bloodrayne продолжают создавать яркие образы вампиров; право же, без них солнечный свет не казался бы таким восхитительно безопасным.